Проснулись все, кому спалось –

Над крышей что-то взорвалось.

Я распахнул свое окно и глянул вверх.

И тут мне сзади говорят:

«Ты посмотри! Опять бомбят».

А я в ответ: «Да, это ж просто фейерверк».

Кому в ответ? Кто говорил?

Ведь я один в квартире был.

Жена у матери. Давно, наверно, спит.

Я обернулся. Что за бред?

Передо мной стоял мой дед,

Мой дед, который в 45-м был убит.

Шинель, пилотка, ППШ…

А я стоял, едва дыша

И головой своей мотал, чтоб сон прогнать.

Но дед не думал уходить,

Он попросил воды испить,

Потом сказал: «Присядем, внук. Чего стоять?»

Напротив деда я сидел

И словно в зеркало глядел.

И дым махорки, незнакомый мне, вдыхал.

А он курил и говорил

Про то, где воевал, где был,

И как на Одере в него снаряд попал.

Тут его взгляд задумчив стал,

И дед надолго замолчал.

Потом вздохнул и произнес: «Скажи мне, внук,

Ты отчего же так живешь,

Как будто свой башмак жуешь,

Как будто жизнь для тебя сплошной недуг?»

Я растерялся, но потом

Ему все вывалил гуртом:

Что современный человек – такая дрянь,

Что я ишачу на козла,

Что в людях совесть умерла,

И что отмыться им – не хватит в мире бань.

Я что-то там еще кричал,

Но тут кулак на стол упал —

Горящим, страшным взглядом дед меня сверлил.

«Тебе б со стороны взглянуть,

Мой внук, на жизни твоей суть,

И ты тогда б совсем не так заговорил.

Ты был талантлив, всех любил,

Но все в деньгах похоронил.

Искал разгадку смысла жизни, а теперь

Ты ищешь баб на стороне,

Забыл о сыне и жене.

И между миром и тобой стальная дверь.

Неужто ради ваших склок

За хлеб и зрелища мешок

Мы погибали под огнем фашистских крыс?

Эх, нету Гитлера на вас!

Тогда б вы поняли за час

Всю ценность жизни, ее прелесть, ее смысл.

Уже рассвет входил в мой дом,

И пели птицы за окном.

Солдат исчез, и я вдруг начал понимать:

В любом из нас сидит война, —

Не знаю, чья в этом вина, —

И надо жить, чтобы на ней не погибать.

Сл., муз. — Ильяс Аутов